Читать интересную книгу Зло именем твоим [СИ] - Александр Маркьянов

— Это правда, но он не запрещает брать на джихад. Кто эти люди?

Майор передал фотографии, вместе с пачкой денег и письмом. Письмо было написано на арабском языке, отправитель был в Пешаваре. Там же, где была мечеть и медресе Хаккани, рассадник ваххабизма.

Мулла снова повел себя странно, он прочитал это письмо несколько раз, раз за разом, потом — спрятал его за пазуху, как будто боялся, что его отнимут.

— Приказывай — коротко сказал он

Естественно, майор Шариф как опытный, подготовленный советскими военными специалистами диверсант и не подумал выдвигаться к логову банды на броне: даже шурави теряли броню в кандагарской зеленке, что уж говорить о них, не имеющих ни достаточного количества обученных людей, ни резерва, ни поддержки с воздуха. Зеленка была давно заминирована, тропы знали только местные — но местные то как раз были, люди муллы Омара привели того, кто эти тропы знал. Выступление наметили на следующий вечер.

Три грузовика — Урал и две разбитые бурубахайки, выехали этим вечером на дорогу, ведущую в Кабул, но остановились у самого края зловещей зеленки. Дальше ехать было опасно — местным было все равно и на шариат, и на Аллаха, они делали намаз, а потом шли разбойничать и грабить. Они пойдут на прорыв потом, на максимальной скорости, когда дело будет сделано.

— Здесь… — сказал проводник — здесь начинается дорога.

Майор Шариф надел маску, шерстяную, такие пользуют пакистанские коммандос, но здесь от нечистой шерсти только саднит лицо. Ничего, можно потерпеть.

— Точно здесь? — спросил он проводника

Один из боевиков Омара, сидевший в машине — тоже с бельмами вместо глаз, совершенно безумного вида, тронул и так испуганного проводника за плечо.

— Аллах жестоко покарает тебя, если ты солгал нам, ты умрешь смертью шакала и не услышишь даже запаха рая. Если ты лжешь сейчас — подумай, стоит ли это того.

— Я не лгу, эфенди, Аллах свидетель — испуганно сказал проводник — не лгу. Все так, как я и сказал.

— Аллах да будет тебе свидетелем…

Майор похлопал рукой по рации, посмотрел на боевика.

— Смотри. У меня такая и у тебя такая же, понимаешь?

— Да, брат, понимаю. Я сам воевал против неверных и знаю, что это такое, тогда такие были только у амеров.

— Теперь она есть у тебя. Смотри, она настроена, вот это — не трогай. Понимаешь — не трогай.

— Не трогай — повторил талиб.

— Как только услышишь мой голос или увидишь две ракеты, понимаешь — две ракеты, одна за другой — поезжай вперед, куда — ты знаешь. Понял?

Майор объяснял талибу что нужно делать точно так же, как ему самому в школе объясняли шурави. Но шурави учили их грамоте, чтобы они были такие же грамотные как и сами — а этого никто грамоте не учил, только вдалбливали в голову, что надо убивать неверных.

— Но до того, как ты услышишь свой голос — ни с места, понял. Никуда не уезжай.

— Я понял, амер.

— Все. Мы пошли.

— Аллах с вами, амер.

— Да, Аллах с нами…

Девять человек — в масках, восемь из них с оружием — соскочили с грузовиков и растворились во тьме…

За время войны кандагарская зеленка превратилась из озелененного русла реки, одного из немногих мест в Афганистане где Аллах может послать трудолюбивому земледельцу хороший урожай — в смертельно опасный лабиринт, где незнающий человек — сгинет навеки. Русские сбрасывали на зеленку кассетные бомбы, минировали ее с вертолетов и вручную, мины ставили и моджахеды. По ней били всеми видами бомб, в том числе полуторатонными и трехтонными. В зеленке было полно змей, они любят места, где есть зеленая лоза и рядом вода. Наконец в зеленке были кяризы — древние оросительные системы, идущие от реки на многие километры тоннели, по которым может пройти человек.

Наконец — в зеленке могли быть боевики, бандиты. Стоит хоть одному начать палить — и о скрытности можно забыть.

Человек сидел около полуразрушенного близким ударом бомбы строения, сидел не небольшом валуне. Во тьме отлично был виден огонек сигареты или косяка с чарсом — типичное времяпрепровождение для бандита. Было уже темно, и сколько еще таких вот… может быть в окрестностях — было неизвестно.

Алим сделал знак рукой — и бойцы, среди которых были как пакистанцы, так и афганцы залегли на тропе, один из них сбил с ног проводника и навалился на него, поставил колено на спину, чтобы не убежал. Этот дом можно было бы обойти одному человеку, но не девятерым, тем более что один из них — такой же бандит, и как он поведет себя — неизвестно.

Приняв решение, Алим вытащил нож — он сделал его таким же, как делали шурави, заточенный, зачерненный кусок арматурины, рукоять из тонкой веревки, плотно обмотанной и посаженной на клей, ножны из куска резинового шланга. Перекинув автомат за спину, он скользнул вперед…

Боевики, захватившие машины и водителей — они стояли тут же, прямо на улицах кишлака, места не хватало — располагались в одном из дальних выносных постов системы обороны Кандагара — это всегда был бандитский край, и при шурави здесь было три линии обороны. Объект напоминал крепость, два этажа что здесь редкость, пулеметные гнезда, перекрытые траншеи. Конечно же бандиты почти не предпринимали мер предосторожности — только наверху, у крупнокалиберного пулемета были двое, остальные — кто спал, кто обкурился, несколько сидели в разных местах на открытом месте, обнимая свое оружие — то ли просто спали, то ли обкурились, а то и все это вместе. Несмотря на кажущуюся легкость задачи — могли быть проблемы, особенно если эти уроды у пулемета не умрут сразу.

— Вали… — шепотом сказал Шариф

— Да, эфенди

— Кончай.

Проводник захрипел, забулькал горлом, скорчился на земле — он им был больше не нужен, они прошли…

— Джавад, бери брата и наверх. Вон туда — майор показал пальцем — будь готов. Иди осторожнее, могут быть мины и растяжки, иди очень осторожно. Ты будешь стрелять только тогда, когда начнут стрелять они, не раньше. Как только дойдешь — посигналь фонариком, одна вспышка — готов. У тебя есть фонарик с красным стеклом?

— Да, амер.

— Отлично, вот им ты и просигналишь. Не стреляй, пока не начнут стрелять они.

— Я понял, амер, а что мне делать потом?

— Сиди, пока я не отсигналю тебе так же. Как только увидишь сигнал такого же фонаря — спускайся, но осторожнее, лучше тем же путем, что ты шел туда. Ты все понял?

— Да, амер.

— Иди. Аллах с тобой.

Двое — Джавад, который раньше воевал в составе спецподразделения ХАД и его младший брат, который два года воевал у душманов — ушли с тропы. Путь их был опасен, хоть бандит и уверил, что они не выставляли новых минных полей — в зеленке могло оказаться все что угодно, ее слишком долго минировали, не оставляя карт минных полей. Если они сейчас подорвутся — атаковать придется в лоб и сразу…

— Торкам.

— Да, амер

— Ты лучше всех бросаешь гранаты из нас. Можешь бросить гранату так, чтобы она попала туда, где пулемет?

Торкам немного подумал

— Смогу, амер.

— Тогда ты должен подобраться ближе. Следи вон за тем… как только он упадет — начинай. Или когда начнется стрельба. Не подведи нас Торкам.

— Я скорее умру, амер.

— Не время умирать. Аллах с тобой, Торкам, иди.

Торкам, тоже афганец, воевавший в отрядах Хекматьяра, а потом прибившийся к ним и полюбившийся своей безотказностью, исполнительностью и умением очень точно кидать гранаты пополз вперед.

Майор Алим Шариф беспокоился напрасно — были не те времена. Это раньше… когда в горах действовал советский спецназ, амер банды мог расстрелять обкурившегося на посту муджахеддина, потому что проспавший атаку мог погубить весь отряд. Сейчас никто никого особо не боялся, шурави ушли, а вместо ни воевали такие же бандиты, разболтанные, недисциплинированные вояки, так и норовящие поспать, обкуриться, кого-то ограбить…

Когда с возвышенности, с которой простреливалась большая часть поста отсигналили — майор, увидевший это в ночной прицел своего автомата — повернулся, целясь в обкурившегося боевика, сидящего у стены. Затвор лязгнул громче, чем был звук выстрела, черный мешок начал заваливаться набок. Майор перевел прицел дальше, нажал еще раз. Что-то едва заметно плеснуло, душман повалился на бок.

Никто даже не обратил внимание на то, что произошло.

На крыше хлопнуло, подобно новогодней хлопушке, Новый год стали отмечать при шурави, палили в небо из всего, что было в руках, теперь перестали, патронов нет, вспышка на мгновение высветила тело пулемета и погасла. Больше пулемет этот опасности не представлял.

Бойцы бросились вперед по тропе, возглавляемые Шарифом, до блока было метров семьдесят, раньше это пространство было вырублено, уничтожено под ноль, чтобы никто не мог подобраться незамеченным к крепости шурави, сейчас заросло. Когда добежали — в кишлаке уже слышались крики, основная часть банды ночевала не на блоке, она ночевала в кишлаке, в домах — и сейчас они выскакивали, полуодетые, с оружием в руках — кто бежал к блоку, потому что там было тяжелое оружие и даже танк, неисправный, брошенный шурави — а часть наоборот бежала прочь, в зеленку. С горки кишлак стегали трассы Джавада с братом, у них была снайперская винтовка и пулемет, сыгранный дуэт, от блока бил майор Шариф — его автомат с ночным прицелом и глушителем бил прицельно, вырывая из жизни то одного душа, то другого. Их было много, больше сотни — творящие харам, прикрываясь именем Аллаха — и сейчас Аллах отвернулся от них. Спастись можно было только одним способом — бегством…